Трудно быть богом. Хищные вещи века - Страница 100

100

— Мой благородный дон!- вскричал он. — Как я рад! Я вижу, вы тоже в канцелярию?

— Разумеется, мой благородный дон, — ответил Румата, ловко уклоняясь от объятий.

— Разрешите присоединиться к вам, благородный дон?

— Сочту за честь, благородный дон.

Они раскланялись.Очевидно было, что дон Тамэо как начал со вчерашнего дня, так по сю пору остановиться не может.Он извлек из широчайших желтых штанов стеклянную флягу тонкой работы.

— Не желаете ли, благородный дон?- учтиво предложил он.

— Благодарствуйте,- сказал Румата.

— Ром!- заявил дон Тамэо.- Настоящий ром из метрополии. Я заплатил за него золотой.

Они спустились к свалке и, зажимая носы, пошли шагать через кучи отбросов, трупы собак и зловонные лужи,кишащие белыми червями.В утреннем воздухе стоял непрерывный гул мириад изумрудных мух.

— Вот странно,- сказал дон Тамэо, закрывая флягу,- я здесь никогда раньше не был.

Румата промолчал.

— Дон Рэба всегда восхищал меня,- сказал дон Тамэо.- Я был убежден, что он в конце концов свергнет ничтожного монарха,проложит нам новые пути и откроет сверкающие перспективы.- С этими словами он, сильно забрызгавшись, въехал ногой в желто-зеленую лужу и,чтобы не свалиться,ухватился за Румату.- Да! — продолжал он,когда они выбрались на твердую почву.- Мы,молодая аристократия, всегда будем с доном Рэбой!Наступило,наконец, желанное послабление. Посудите сами, дон Румата, я уже час хожу по переулкам и огородам, но не встретил ни одного серого.Мы смели серую нечисть с лица земли, и так сладко и вольно дышится теперьв возрожденном Арканаре! Вместо грубых лавочников, этих наглых хамов и мужиков,улицы полны слугами господними.Я видел:некоторые дворяне уже открыто прогуливаются перед своими домами. Теперь им нечего опасаться, что какой-нибудь невежа в навозном фартуке забрызгает их своей нечистой телегой. И уже не приходится прокладывать себе дорогу среди вчерашних мясников и галантерейщиков.Осененные благословением великого Святого Ордена, к которому я всегда питал величайшее уважение и,не буду скрывать,сердечную нежность, мы придем к неслыханному процветанию, когда ни один мужик не осмелится поднять глаза на дворянина без разрешения, подписанного окружным инспектором Ордена. Я несу сейчас докладную записку по этому поводу.

— Отвратительная вонь,- с чувством сказал Румата.

— Да, ужасная,- согласился дон Тамэо, закрывая флягу.- Но зато как вольно дышится в возрожденном Арканаре! И цены на вино упали вдвое…

К концу пути дон Тамэо осушил флягу до дна, швырнул ее в пространство и пришел в необычайное возбуждение. Два раза он упал, причем во второй раз отказался чиститься,заявив,что многогрешен,грязен от природы и желает в таком виде предстать.Он снова и снова принимался во все горло цитировать свою докладную записку. «Крепко сказано!- восклицал он.- Возьмите, например, вот это место, благородные доны: дабы вонючие мужики… А? Какая мысль!» Когда они выбрались на задний двор канцелярии, он рухнул на первого же монаха и, заливаясь слезами,стал молить об отпущении грехов.Полузадохшийся монах яростно отбивался,пытался свистом звать на помощь,но дон Тамэо ухватил его за рясу,и они оба повалились на кучу отбросов.Румата их оставил и, удаляясь, еще долго слышал жалобный прерывистый свист и возгласы: «Дабы вонючие мужики!…Бла-асловения!… Всем сердцем!… Нежность испытывал, нежность, понимаешь ты, мужицкая морда?»

На площади перед входом, в тени квадратной Веселой Башни, располагался отряд пеших монахов, вооруженных устрашающего вида узловатыми дубинками. Покойников убрали. От утреннего ветра на площади крутились желтые пыльные столбы. Под широкой конической крышей башни, как всегда, орали и ссорились вороны- там,с выступающих балок, свешивались вздернутые вниз головой. Башня была построена лет двести назад предком покойного короля исключительно для военных надобностей. Она стояла на прочном трехэтажном фундаменте, в котором хранились некогда запасы пищи на случай осады.Потом башню превратили в тюрьму.Но от землетрясения все перекрытия внутри обрушились, и тюрьму пришлось перенести в подвалы. В свое время одна из арканарских королев пожаловалась своему повелителю,что ей мешают веселиться вопли пытаемых, оглашающих округу.Августейший супруг приказал,чтобы в башне с утра и до ночи играл военный оркестр.С тех пор башня получила свое нынешнее название. Давно она уже представляла собой пустой каменный каркас, давно уже следственные камеры переместились во вновь отрытые,самые нижние этажи фундамента,давно уже не играл там никакой оркестр, а горожане все еще называли эту башню Веселой.

Обычно вокруг Веселой Башни бывало пустынно.Но сегодня здесь царило большое оживление.К ней вели,тащили, волокли по земле штурмовиков в изодранных серых мундирах,вшивых бродяг в лохмотьях,полуодетых,пупырчатых от страха горожан,истошно вопящих девок,целыми бандами гнали угрюмо озирающихся оборванцев из ночной армии.И тут же из каких-то потайных выходов вытаскивали крючьями трупы,валили на телеги и увозили за город. Хвост длиннейшей очереди дворян и зажиточных горожан, торчащий из отверстых дверей канцелярии, со страхом и смятением поглядывал на эту жуткую суету.

В канцелярию пускали всех, а некоторых даже приводили под конвоем. Румата протолкался внутрь. Там было душно,как на свалке. За широким столом, обложившись списками, сидел чиновник с желто-серым лицом, с большим гусиным пером за оттопыренным ухом.Очередной проситель, благородный дон Кэу, спесиво надувая усы, назвал свое имя.

100